Ст. 451 ГК РФ позволяет судам вмешиваться в отношения сторон путем расторжения или изменения заключенных между ними договоров, если обстоятельства, из которых они исходили при их заключении, изменились существенным образом и стороны сами не смогли договориться о приведении договорных условий в соответствие с новыми реалиями. Но эта норма в России не работает, считает Артем Сирота, партнер Sirota & Partners.
Ст. 451 ГК РФ закрепляет известную концепцию clausula rebus sic stantibus, которая была разработана постглоссаторами в позднем средневековье и в конечном итоге, после сложного пути становления, получила закрепление в законодательстве и судебной практике практически всех развитых стран. Различается только строгость критериев, исполнение которых истцу необходимо продемонстрировать в суде, чтобы рассчитывать на применение указанной нормы.
Безусловно, доктрина существенного изменения обстоятельств является определенным отступлением от фундаментального принципа pacta sunt servanda, и поэтому ее применение возможно лишь в исключительных случаях, когда интересы права и справедливости не позволяют сохранить договорные отношения сторон в неизменном виде. В этом смысле данную концепцию можно сравнить с сильнодействующим лекарством, которое необходимо применять искусно и строго дозировано. Тем не менее, ее важность для развитого правопорядка сложно переоценить.
Обязательство можно сравнить с невидимыми путами, заставляющими должника произвести исполнение. Однако эти путы способны погубить сторону отношений, если бремя взятых ею на себя обязательств будет слишком велико. Но что делать в ситуации, в которой должник проявил достаточную осторожность и разумно оценил все риски на момент заключения договора, но потом обстоятельства изменились настолько, что путы обязательства грозят удушить его, хотя в этом и нет его вины? Если в таком случае правовая система не дает ему надлежащих средств защиты, то экономическая ситуация будет неизбежно подталкивать участника оборота к поиску альтернативного решения проблемы, которое может оказаться не всегда добросовестным и честным.
В этом смысле важность принципа священности обязательств ничуть не меньше важности существования цивилизованного, правового выхода из такой ситуации. Стороны договора должны иметь возможность полагаться на то, что если обстоятельства непредвиденно изменятся настолько, что добровольно принятое ими на себя обязательство грозит довести их до разорения, суд сможет вмешаться и найти достойный выход из сложившейся ситуации.
Именно этим целям служит концепция существенного изменения обстоятельств, которая была закреплена в российском праве при принятии ГК РФ в 1994 г. под влиянием Принципов УНИДРУА и тенденций мировой практики. Однако, несмотря на весь прошедший период времени и историческую связь этой нормы с зарубежными правопорядками, где она реально работает, ст. 451 ГК РФ до сих пор не находит активного применения в российских судах. Суды зачастую ограничиваются констатированием неприменимости этой доктрины к спорам сторон без серьезного анализа данной нормы и выяснения сути отношений. Сегодня нет ни одного обзора судебной практики или акта толкования на уровне высших судов по применению данной статьи. В результате ст. 451 ГК РФ остается мертворожденной нормой, несмотря на всю ее, казалось бы, значимость в изменчивых и кризисных условиях российской экономики.
Нередко это связывают с тем, что применение ст. 451 ГК РФ у нас умышленно блокировалось, особенно в спорах между предпринимателями. На наш взгляд, существует, по крайней мере, три объективные причины такой судьбы ст. 451 ГК РФ в России: (1) инертность субъектов гражданского права, (2) неподготовленность судей для ее применения и (3) недостаток доктринальных исследований.
При этом все три фактора носят системный, взаимосвязанный характер. Так, в связи с отсутствием позитивной судебной практики и доктринальной разработки данной проблемы субъекты гражданского оборота нередко упускают из вида ст. 451 ГК РФ и не обращаются с такими требованиями в суд либо ссылаются на ст. 451 ГК РФ без надежды на ее реальное применение. На практике недобросовестным участникам оборота, для которых не важна репутация компании, в случае проблем с исполнением заключенных ими договоров оказывается проще не апеллировать к доктрине изменения обстоятельств, а прибегнуть к недобросовестной реорганизации, ликвидации, преднамеренному банкротству, попытаться оспорить договор как недействительный либо использовать другие подобные практики. И только лишь если у компании нет таких возможностей по недобросовестному уходу от исполнения договора, как, например, у индивидуальных предпринимателей или у относительно крупных организаций, дорожащих своей репутацией, возникает необходимость в обращении в суд по ст. 451 ГК РФ.
По этой причине в настоящий момент есть лишь небольшое количество значимых дел по ст. 451 ГК РФ. Из существующей практики наиболее показательными, по нашему мнению, являются споры по валютной аренде, поскольку в ситуации политического и экономического кризиса платежи по таким договорам возросли многократно, став нестерпимым и неоправданным бременем для арендаторов. Первым в ряду громких дел стоит дело ПАО «Вымпел-Коммуникации» (№ А40-83845/15). Также обращает на себя внимание спор по договору аренды в Поволжском арбитражном округе, где арендатором выступал индивидуальный предприниматель (дело № А12-1193/2014). В обоих случаях истцы использовали аргументы, основанные на ст. 451 ГК РФ, однако, суды, соглашаясь с необходимостью вмешаться в договорные отношения, применили иные нормы. Так, суд Поволжского округа признал условия договора несправедливыми по правилам ПП ВАС № 16, а дело ПАО «Вымпел-Коммуникации» было решено АСГМ на основе принципа добросовестности (решение было отменено в апелляции).
Причиной такого уклонения от использования ст. 451 ГК РФ даже в случаях, когда фактически суд приходит к такому же результату, являются трудности в ее применении. Статья 451 ГК РФ содержит целый перечень условий, каждое из которых включает оценочные понятия (существенность, непредвиденность, баланс интересов сторон и др.). При их применении судья должен обладать не просто юридическими знаниями, но и значительным опытом. В отсутствие доктринальной разработки, позитивной судебной практики и разъяснений высших судебных инстанций суды не готовы вторгаться в отношения сторон на основе этой нормы.
Недостаточна и доктринальная разработка ст. 451 ГК РФ. В России можно отметить не более 5 диссертационных исследований по этой теме, последнее из которых было защищено в 2015 году. В то время как в Германии, для сравнения, даже в отсутствие законодательного регулирования доктрина существенного изменения обстоятельств разрабатывалась в судебной практике сначала на основании принципа добросовестности (§ 242 ГГУ), а затем вылилась в отдельную законодательную норму (§ 313 ГГУ), в чем неоспоримую роль сыграла немецкая доктрина. В настоящий момент Мюнхенский Комментарий к ГГУ насчитывает порядка 56 научных теорий на этот счет.
В нашей же стране синергетическое влияние указанных отрицательных факторов не позволяет ст. 451 ГК РФ раскрыть свой регулятивный потенциал – иными словами, возникает некий заколдованный круг, когда указанные факторы во взаимосвязи постоянно углубляют проблему. В результате ситуация напоминает подход Французской республики, где долгое время на уровне законодательства и практики Кассационного Суда доктрина существенного изменения обстоятельств не признавалась вовсе. Однако в этом году в ходе реформы договорного права в Гражданский кодекс была включена отдельная норма, посвящённая данному вопросу (ст. 1195 ФГК). Теперь и во Франции стороны договора имеют возможность напрямую с опорой на закон получить защиту в случае существенного изменения обстоятельств и сначала обязаны провести переговоры относительно изменений условий договора, а затем, в случае недостижения согласия, могут обратиться в суд, который может изменить или расторгнуть договор.
Такое внимание к этой проблематике в развитых странах обусловлено особой ценностью рассматриваемых правил в современной динамичной экономике. По этой причине российский правопорядок также должен более гибко подходить к проблемам существенного изменения обстоятельств, отвечая на нужды практики, когда это необходимо.